— Вы можете либо говорить, либо молчать, как хотите, — сказал судья Полк, — но вас осмотрит врач.

Хейл начал говорить. Слова просто били из него фонтаном.

— Я знал, что контрабандисты на машине собираются пересечь границу. Мне было известно, что у них назначена встреча со связником в семь вечера в кафе «Монте-Карло», и я договорился со своей подругой увидеться там тоже в семь часов. Но из-за начавшегося дождя машина с грузом задержалась. Я довел их до границы. В машине находились двое. Один из них пересел на машину с рацией и поехал вперед на разведку.

Пикап с прицепом остался ждать у края дороги. У меня было достаточно материала для отличной статьи, но я хотел поставить эффектную точку. Я решил вызнать, куда они отправят плавучий домик. Вторая машина не возвращалась, и я понял, что она попала в пробку или что-то другое вызвало задержку. Я расположился в месте, откуда можно было наблюдать за прицепом с плавучим домиком. Шел дождь. Я продолжал ждать. Наконец водитель пикапа вылез из машины и забрался в домик. Я подумал, что он отправился спать.

Я оказался слишком самонадеянным, — продолжал рассказ Хейл. — Я не мог устоять, чтобы не попытаться выяснить одну делать, которая мне могла пригодиться. Я говорю о номерах «форда». Когда я ехал за контрабандистами, мне не видны были номера, поскольку пикап был скрыт за прицепом. Увидев, что водитель скрылся в домике, я тут же попался. Водитель заметил меня, резко открыл дверь и, вытащив пистолет, приказал мне войти внутрь домика. Я понял: либо он — либо я. Ему, правда, хотелось узнать, что я там делал. По его поведению я сообразил, что парень не принимает меня за полицейского. Однако, увлекшись расспросами о том, кто я такой да что здесь вынюхиваю, он слегка отвлекся. Я резко выхватил револьвер, и мы несколько секунд стояли друг против друга.

Я очень волновался и поэтому опоздал на одно мгновение. Он выстрелил. Если бы полицейские осмотрели домик получше, они увидели бы где-то в передней стенке отверстие от пули. Я спустил курок. Он промахнулся, я — нет. Меня охватила паника. Я взял его пистолет, сунул себе в карман и выбросил спустя пару часов. С револьвером Колхауна в руке я побежал к тому месту, где стояла моя машина, и от края кювета забросил его подальше в поле. Мне следовало бы пойти в полицию. — Рассказ Хейла подходил к концу. — Но вместо этого я перебрался через границу и стал размышлять, как мне быть. Я провел в машине всю ночь.

Утром, когда открылся магазин, я купил рыболовную леску, нашел место, где меня наверняка нашли бы, и сам себя связал. Если бы меня долго никто не обнаружил, я бы мог сам развязать узлы. Перед этим я стукнул себя по глазу и разбил нос, чтобы все думали, что меня избили. Мне и в голову не могло прийти, что кто-то догадается искать кровоподтеки на моем теле. В отеле Дональд Лэм все время пытался затащить меня в бассейн, и только тогда до меня дошло, как легко меня можно раскусить. Моя история почти неправдоподобна, но все произошло именно так. Я не хочу, чтобы меня обвинили в убийстве. Это была самооборона.

Судья Полк посмотрел на сержанта Селлерса.

— Полиция тщательно осматривала домик? — спросил он. — Было ли обнаружено пулевое отверстие в стене?

— Ваша честь, — последовал ответ, — пулевое отверстие не было обнаружено. Но в подушке, которая лежала на диване, оказалось небольшое отверстие. Мы не стали разрывать подушку, так как не могли предположить, что там можно найти пулю.

— Вам бы следовало это сделать, — сказал судья Полк и добавил: — Мне кажется, что полиция в этом деле оказалась не на высоте. Шериф, возьмите под стражу этого человека. Дело против Мильтона Карлинга Колхауна прекращено. Заседание суда закрыто.

Судья Полк вышел. В зале началось столпотворение.

Несколько репортеров столкнулись в дверях, стараясь первыми добраться до ближайшего телефона.

Я посмотрел на Колхауна и сказал:

— Поздравляю!

Тот горячо обнял меня. Я испугался, как бы ему не пришло в голову начать целоваться.

Нам понадобилось не менее получаса, чтобы пробраться сквозь толпу журналистов и сесть ко мне в машину. Я успел сказать Колхауну, чтобы на все вопросы он отвечал одной фразой: «Никаких комментариев». Часто этого вполне достаточно, чтобы газетчики отстали. Но телерепортеры продолжали совать объективы своих камер чуть ли не в самые наши физиономии.

Наконец мы высвободились. Я протянул Колхауну карту.

— Что это? — спросил он.

— Это карта дороги в Эль-Гольфо. Там находится Нэннси Бивер, — ответил я.

— Почему в Эль-Гольфо?

— Потому что вы можете поехать туда и забрать ее, не рискуя привезти на хвосте отряд алчущих сенсации репортеров. В начале следующей недели мы ждем вас в нашем офисе для окончательного улаживания всех вопросов.

Он долго смотрел на меня. Наконец до него стало что-то доходить. Он схватил мою руку и крепко пожал ее.

Глава 16

Берта Кул находилась в отличной форме. Она покачивалась туда-сюда в своем скрипучем кресле, ее взгляд был так же тверд, как алмазы в перстнях на ее руках.

— А теперь послушайте меня, мистер Мильтон Карлинг Колхаун, — сказала она. — Вы — крупный бизнесмен, вы — человек, знающий, как добиться высокого положения в обществе, какого черта вам понадобилось морочить нам голову! Вы просили разыскать Колберна Хейла, а на самом деле вам нужна была его подружка?

Колхауну явно был неприятен разговор.

— Я слышал, — стал оправдываться он, — что частные агентства иногда шантажируют своих клиентов.

Поэтому я старался сообщить минимум сведений о себе. Я просто не мог позволить, чтобы мое имя фигурировало рядом с именем Нэннси Бивер. Если бы я сказал вам, что мне действительно было нужно… Ну, я был бы целиком в вашей власти.

— И вы попали в яму, которую сами вырыли, — сказала Берта Кул. — Но больше всего меня возмущает, что, появившись здесь, вы пытались разыгрывать нас, делая вид, что вам ничего не известно об агентстве, что Дональд якобы показался вам слишком хлипким, чтобы заниматься сыском, а я вообще ни на что не гожусь, потому что я женщина. Вытаскивайте вашу чековую книжку, мистер Мильтон Колхаун. Сейчас вам отольются мышкины слезы.

— Мы уже договорились с вами о ставке, — слабым голосом сказал Колхаун. — Разумеется, я добавлю, но, в конце концов…

Берта, не вставая с кресла, резко наклонилась вперед, уперлась локтями в стол и сверкнула на Колхауна глазами.

— Бросьте вилять! Вы с самого начала вели нечистую игру. Вы нам лгали. Вы направили нас по ложному пути. Вы подвергали Дональда опасности. Вы…

— Я знаю, знаю, мне очень жаль, — сказал Колхаун. — Я готов заплатить.

— Сколько? — спросила Берта.

— Учитывая то обстоятельство, что Дональд Лэм дал мне ценный юридический совет, — начал Колхаун, — я намерен увеличить гонорар сверх установленного нашими договоренностями.

— Сколько?

Колхаун сделал глубокий вдох.

— Я хочу гарантий полного молчания, — сказал он. — Ни слова о том, чего я хотел от вас, не должно выйти за пределы этих стен. Мне нужна абсолютная секретность.

— Сколько?

Колхаун полез в карман и вытащил чековую книжку.

— Я выписал чек на тысячу долларов, — сказал он. — Надеюсь, эта сумма будет соответствовать приемлемому для вас размеру вознаграждения.

На мгновение у Берты отвисла челюсть. Глядя на Колхауна, она заморгала.

— Зажарьте меня, как устрицу, — сказала она, и комната заиграла всеми цветами радуги, когда ее рука в бриллиантах потянулась к чеку.

— Кстати, между нами, — продолжал Колхаун. — Я полностью меняю свою жизнь. Мне до смерти надоело существование, когда единственной целью были деньги, деньги и еще раз деньги. С этого момента я собираюсь заняться творческой работой, начну писать.

И у меня новый адрес: Биллинджер-стрит, 817. Я вселился в квартиру, где раньше жил Колберн Хейл.

Берта Кул сложила чек и сказала:

— Зажарьте меня как устрицу, нет, черт побери, лучше как яйца.